Малыши:

Отличный фильм сделанный телекомпанией Canal+ - отменная операторская работа, монтаж, да и тема будет интересна многим - этот документальный фильм хороший пример занимательной антропологии. Режиссер - известный документалист Томас Бальмэ снявший несколько фильмов, которые так же можно назвать антропологическими. В следующих записях я коснусь нескольких из них, а пока вкратце о сюжете "Малышей": в течение 18 месяцев съемочная группа наблюдает за жизнью четырех малышей с самого рождения. Происходит это в разных концах света: в Намибии, Монголии, Японии и США. Удивительно, как отличается их жизнь и как похожи они сами. В фильме практически отсутствуют диалоги и комментарии, что позволяет зрителю давать самостоятельную оценку происходящему и делать собственные выводы.

В Москве, если я не ошибаюсь, "Малышей" покажут в 35 ММ, но можно посмотреть фильм и в интернете. Хотя я бы рекомендовала сходить в кино.

Китай

Межнациональные отношения в России

По ссылке пресс конференция с Леокадией Дробижевой - руководителем Центра исследования межнациональных отношений Института социологии РАН.

Я сейчас вторгаюсь в сферу политики, но мне особенно важно было узнать следующее (привожу цитату Дробижевой):

"Я должна с прискорбием сказать, что все программы по толерантности сейчас остановлены правительством. Накануне кризиса речь шла о том, чтобы возобновить их хотя бы через Общественную палату, но, ссылаясь на кризис, правительство дало понять, что денег на это выделить нельзя. Хотя я сама была свидетелем того, как на заседании правительства, когда принималась эта программа по толерантности, Алексей Кудрин говорил о ее необходимости. Сейчас остается надеяться только на общественную активность.

Московское правительство приняло специальную программу о деятельности в сфере межнациональных отношений. В этом отношении правительство Москвы идет даже немного впереди других областей и краев и российского правительства в целом. Потому что пока указание Владимира Путина (данное им в начале 2000-х годов) о том, что надо подкорректировать концепцию государственной национальной политики, не выполнено, такой федеральной программы по-прежнему нет, хотя над ней работают Совет Федерации, Государственная Дума и Министерство регионального развития РФ."

Делаю выводы, что перспективы развития в вопросах межнациональных отношений в нашей стране не самые благоприятные. Сама Дробижева говорит о том, что участие властей (государства) в этих вопросах необходимо.

Помимо этого на пресс-конференции обсуждается множество других тем и вопросов.

Под Смоленском - антропологическая практика '10 - жители села Селезни

И про исландию видео:

Веселое!

Развод по-ирански

«Divorce Iranian Style» – документальный фильм Ким Лонгиното и Зибы Мир-Хоссеини (снят в 1998 году, впервые показан в 2002).

Расшифровка текста (расшифровку брала из журнала, в котором фильм был разбит на фрагменты, по-этому в тексте тоже 8 фрагментов, хотя на гугле все лежит одним куском, но логически должно быть понятно)

Итак, фрагмент первый.

Перая сцена.
После 30-ти лет совместной жизни развода требует мужчина. Женщина тоже хочет развестись. Говорит, что устала от его безумной несправедливой ревности, которая делает ее жизнь невыносимой. Муж утверждает, что она лжет. Судья пытается ее умиротворить, советует ей быть дома красивой и ласковой, чтобы муж отказался от идеи развода.
Женщина: Да не хочу я с ним жить.
Судья: Ладно, наши помощники рассмотрят ваше дело, и если они решат, что вас таки невозможно помирить, вы разведетесь, но еще три месяца и 10 дней должны будете жить с мужем в одном доме (это период, который выделяется в исламе для того, чтобы выяснить, не беременна ли жена).
Женщина: А если я не хочу с ним жить?
Судья: Тогда подайте на развод сами. (Это написано в английских субтитрах, на фарси используется юридический термин, значение которого наверняка понятно участникам диалога).
Женщина: Я же потеряю свои права и не получу мехрие.
Судья: Вы не все потеряете, а только лишь малую часть.
Женщина: Да я всю молодость ему отдала! Почему я теперь должна что-то терять?

Вторая сцена.
Два отдельных входа в здание суда: мужской и женский. Ну, с мужским-то все просто, а вот на женском плотными тканями отгорожен тамбур, где строгие тетки заставляют посетительниц смывать с лица косметику, обряжают их в чадру и объясняют, как найти нужного человека или кабинет.
Тут, во-первых, обращает на себя внимание тот факт, что сами поборницы высокой морали в чадрах не сидят. Наверное, нравственность настолько четко написана на лицах, что они сочли излишним подчеркивать эту добродетель самым суровым иранским одеянием. Во-вторых, их ужасно много. Такое впечатление, что парочка действительно работает, а остальные просто пришли посидеть, поглазеть, удовлетворить жгучее чувство собственной неполноценности за счет тех, кто интеллигентнее и образованнее (это носителю языка слышно по речи), моложе да и просто чуть богаче. Умытых и выряженных в чадру женщин морализаторши провожают словами «ай красота какая» (это даже я понимаю:). И, в-третьих, не знаю, как вам, а мне просто физически плохо от этого бесцеремонного вторжения в личные границы (в Иране они вообще несколько отличаются от наших и сдвиг этот нередко вызывает дискомфорт и без таких вот проявлений). Но это так, лирика.


В конце первого фрагмента начинается вторая история развода, которая продолжается
во втором отрывке.

Маси хочет развестись с мужем, потому что после пяти лет совместной жизни у них нет детей, причем, как она утверждает, по вине мужа. Она говорит судье, что хотела бы получить свое мехрие. А еще – что они с мужем вообще жить не могут вместе, они из разных социальных слоев.
Судья просит ее принести справку от врача (о бесплодии мужа). Маси утверждает, что справка есть в ее деле. До конца этого эпизода так и не проясняется, действительно эта справка есть, или Маси просто очень хочется, чтобы она была.
Мужчина в данном случае разводиться не желает. И поначалу даже не желает идти в суд. Судья говорит, что его можно арестовать. Маси сперва отказывается, говорит, что сама передаст ему повестку (не хочет его позорить), а потом все же соглашается на арест мужа.
Затем героиня идет к секретарше судьи и просит ускорить оформление. Потом об этом же она просит работника архива. Ее досье находится где-то в другом месте, ей нужно как можно скорее его найти, а сотрудник архива отказывается все бросить и бежать этим заниматься. Дама строит глазки и говорит «Ну, вы же мне всегда так помогали. Я так на вас надеюсь».
Через неделю героиня приходит в суд со своим отцом, а ее муж – со своим братом (очевидно, все-таки он пришел сам, а не под арестом). Практически сразу же Маси начинает кричать на мужа:
- Ты болен. Ты вообще не хочешь меня. Я всегда больше хотела и настаивала (на сексе), чем ты (это все при куче народа и перед камерой).
Муж пытается что-то сказать, но она ему не дает. За него вступается брат:
- Дело ведь в деньгах! Ты хочешь мехрие. Ты же фактически не жила все эти годы с моим братом. Вот жила бы – тогда бы и претендовала на деньги.
Маси: А почему ваша мать так со мной разговаривает? Почему она кричит на меня?
Брат мужа предлагает пойти к врачу всем вместе. Муж, кажется, не хочет, но судья говорит, что справки этой злополучной в деле нет. Они выходят из зала суда и за дверью снова громко ругаются.
Еще через неделю Маси отказывается от притязаний на мехрие в обмен на развод.
Что там и как было на самом деле: действительно ли муж в этом случае был бесплоден, или же женщина просто хотела уйти от него и заодно еще денег прихватить, так и не выясняется.

В конце второго эпизода в зал суда приходит маленькая школьница, дочка секретарши судьи. Просто так, зашла к маме на работу после школы. (Но, я думаю, что в полуторачасовом документальном фильме не должно быть случайных или лишних эпизодов, правда?).
В общем, диктор нам сообщает, что девочка в курсе всех судебных дел с очень раннего возраста. Затем судья заговаривает с ней о школе. Ну, такая вот необязательная болтовня с чужим ребенком.
- Как дела? Что на уроках?
- Да, много чего.
- Ну, так расскажи.
- Это долгая история.
- А я не спешу.
- Не хочу морочить вашу голову.


Третий отрывок.

Появляется новая героиня, Зиба.
Пятнадцатилетнюю девочку забрали из школы и выдали замуж родители. Менее чем через год после такого вот начала семейной жизни она уже требует развода. Уважительных (с точки зрения исламских законов) причин для этого у нее нет.
Перед судьей она плачет и перечисляет свои претензии к мужу:
- У него в паспорте чушь написана. Мне сказали, что ему 27 лет, но это неправда (позже выясняется, что мужу на самом деле 36)… К нему какие-то люди неприятные приходят. Они сидят вместе и курят, курят… Он поздно домой приходит, я не знаю, где он.
Муж пытается вставить слово:
- Я водителем работаю, вот мои документы.
Зиба: Да чушь эти его документы! Я не могу с ним жить, он больной, сумасшедший. Я хочу развестись, получить свое мехрие, и пусть он принесет справку от врача.
Судья: От какого врача?
Зиба: Пусть докажет, что он не сумасшедший. И я хочу учиться. Вообще в каком возрасте по закону девушка имеет право выйти замуж?

Этот вопрос показывает, насколько же люди не в курсе самых элементарных вещей и как глубоко они не знают, что вообще с ними можно делать, а что нельзя (ну, в 15 лет замуж в Иране уже однозначно можно, можно даже в 13, а по шариату так и вообще в 9 лет, о чем героине этого сюжета и сообщает судья).
Тут уже кто прав, а кто виноват, становится, по большому счету неважно. Потому что если уж кого и винить, так это общество, которое допускает, чтобы на плечи пятнадцатилетних школьниц взваливалась работа и ответственность взрослого человека. Кто бы там и как ни утверждал права женщины, сколько бы ей ни приписали мехрие (какая разница, сколько, если мужчина его все равно выплачивать не хочет и в сложившихся обстоятельствах не будет), а счастливее жена от этого не становится.

Зиба пишет жалобу на мужа, и через некоторое время они снова оказываются у судьи. Разговор удивительно интересный (пересказываю с сокращениями):

Зиба: Два месяца назад он дома избил меня.
Муж: Да ты же не живешь уже дома 4 или 5 месяцев.
Зиба: (шепотом) Ты вообще не вмешивайся в эти дела, мы скажем, что мы договорились развестись.
Судья: Тут написано, что он угрожал облить вас кислотой и поджечь?
Зиба: Да. Он угрожал. И сказал: «Если ты не забудешь о мехрие, я так и сделаю».
Муж: Этого же не было…
Зиба: (угрожающим шепотом) Если мы не согласимся на развод…
Муж: Надо же решать эту проблему правдиво.
Зиба: Давай согласимся, и я закрою то дело (в смысле, не стану требовать мехрие), ладно? (Судье) У нас большая разница в возрасте, мы не можем жить в согласии.
Судья: Вы отказываетесь от мехрие?
Зиба: Да. Пусть только согласится на развод. У меня много свидетелей, которые видели, как он ругал меня. Мне 16 лет, мое будущее испорчено.
Муж: Я тоже многое потерял. Я единственный сын у своих родителей. В моем городке я теперь опозорен.
Зиба: Я должна уступить, и он должен уступить.
Секретарша судьи: Мужчины не должны жениться на 15-тилетних девушках.
Муж: Она не должна была соглашаться.
Зиба: Мы оба ошиблись. Мои родители согласились, и я как игрушка сказала «да».
(В самом конце цены с радостью) Он согласен на развод.

Однако не все так просто.
Зиба готова отказаться лишь от половины мехрие (а оно у нее и так небольшое – всего около 10 тысяч долларов). У нее дома собирается семейный совет: Зиба с мужем, ее дяди и дяди мужа. Старшие мужчины пытаются договориться. Группа поддержки мужа напирает на то, что Зиба с мужем давно не живет, а потому никаких прав на мехрие у нее нет. Да и вообще он ей ничего плохого не сделал, а она вот так позорит хорошего парня из шахрестана (маленький городок). Группа поддержки Зибы (а в основном она сама, причем она заводится и кричит так, что даже ее родственники просят ее замолчать) делает упор на том, что мехрие ей положено в любом случае, это подарок свадебный, она хорошая порядочная девушка, замужем была впервые и достойна нормального человеческого отношения. Муж Зибы говорит, что он, разумеется, будет помогать ей в меру своих сил, но мехрие она не заслужила. Зиба кричит, что она не нищенка и в его подачках не нуждается, пусть он отдаст то, что принадлежит ей по закону.
В конце вечера семьи хоть и раскланиваются в лучших иранских традициях, однако же договоренность не достигнута.


Сцена семейного совета заканчивается уже в четвертом отрывке.

Снова к судье. Зиба требует мехрие и повторяет, что с этим человеком она жить не может. Когда она выходит, ее муж говорит судье, что он ни в чем перед женой не виноват, она уже не живет с ним несколько месяцев, он согласен ей помогать, но он всего лишь водитель (т.е. многого дать не сможет). Судья говорит, что мехрие положено женщине по закону.
Муж: Я заплачу ей столько, сколько вы скажете.
Судья: Мехрие – это дело мужа и жены. Договаривайтесь между собой.

В последних кадрах этой сцены Зиба говорит:
- Раз ты не даешь мне развод, я получу свое мехрие. Пусть даже этот процесс займет десять лет. Я своего добьюсь.


Следующий эпизод.
Женщина требует развода потому, что ее муж женился второй раз без ее согласия. По крайней мере, именно это говорит диктор на английском. Однако в разговоре героев фигурирует иная причина для развода.
Жена: Пусть бы он мне хоть комнату снял, я бы осталась.
Судья: Но вы прожили вместе уже два года. Возможно, со временем у вашего мужа появится возможность приобрести второй дом.
Жена: Да зачем мне такой муж нужен? Я до свадьбы зарабатывала себе на жизнь, потом бросила работу ради двоих детей (очевидно, детей мужа от предыдущего брака). Сейчас у него своя жизнь, он счастлив. А я нет.
Муж: Я не хочу, чтобы она уходила.
Судья: Может быть, вы все же вернетесь домой?
Жена: А куда же мне возвращаться?
Муж: У нас в доме есть много комнат, она может жить отдельно.
Судья: Две жены в одном доме жить не должны.
Муж: Но это на разных этажах.
Судья: Это же один дом. Так нельзя. Нет.


Пятый отрывок.

Героиня следующего эпизода – Джамиле – осведомлена о своих правах и обязанностях мужа более чем хорошо (в отличие от Зибы).
Джамиле хочет развестись потому, что муж не дает ей денег, не обеспечивает ее и их детей.
С порога муж заявляет судье, что он очень сильно любит свою жену, не хочет с ней разводиться, но он не прав, и все, что она сейчас будет говорить – чистая правда, которую он оспаривать не намерен.

Их разговор с судьей я сокращаю:
Джамиле: Не хочу к нему возвращаться. Никогда. Ни при каких обстоятельствах.
Судья: Но вы же так долго прожили вместе.
Джамиле. Он не дает мне денег, нам с детьми не на что жить, все соседи знают, что мы голодаем. … Посмотрите на него: одет-обут прекрасно. И посмотрите на меня. Видите, какая я стала страшная? Это все из-за него. Я и копейки на себя не трачу, у меня есть дети, о которых я должна заботиться. … Он поздно возвращается. Иногда не ночует дома. … С ним нам опасно жить. Однажды он пришел домой с ножом в руках. Сказал, что хочет меня убить. Мой сын ему помешал, тогда он побил сына.
Судья: Почему вы поздно возвращаетесь? Почему уходите из дома по вечерам?
Муж: После ссоры с женой я выхожу в парк, чтобы проветриться. Не могу оставаться дома. Я нервничаю, я не могу найти работу.
Судья: Давно ли он не дает вам денег на хозяйство?
Джамиле: Шесть месяцев! Уже шесть месяцев он сидит без работы.
Судья: Так нельзя. Вы должны давать жене деньги.
Муж: Меня уволили. Я ищу работу, но ее пока нет.
Судья: Это не важно. Вы обязаны платить жене. Это ваша семья.
Муж: Но я не могу сейчас.
Судья: Не важно. Это ваша обязанность.
Джамиле: Я хочу развестись.
Муж: Н ты же обещала остаться, если я перед всеми старшими родственниками поклянусь найти работу.
Джамиле: Нет, нет. Не хочу больше это терпеть.
Судья: Вы избили сына. До синяков. Вы обязаны за это заплатить.
Муж: Я тогда очень рассердился. Он вмешался в нашу ссору, толкнул меня, и я сгоряча ударил его. Но у нас хорошие отношения. Мы дружим, мы вместе играем в футбол. Все родственники знают, что у меня с детьми хорошие отношения. … Я первый раз в суде.
Судья: Вы обещаете собрать всех старших родственников и перед ними поклясться, что исправитесь, найдете работу, будете платить жене и детям?
Муж: Да, сегодня же.
Джамиле: Ну, если он только пообещает…
Судья: (мужу) Вы обязаны работать, обеспечивать семью, не причинять им вреда, всегда ночевать дома. (Джамиле) Если вы согласны отказаться от претензий, пишите заявление о прекращении бракоразводного процесса. Напишите, на каких условиях. И еще напишите, что вы его прощаете.

Джамиле не может скрыть радости, улыбается и прикрывает улыбку чадрой. Потом объясняет съемочной группе:
- Я люблю его. Очень люблю. Всегда стараюсь делать то, что ему приятно. Семечки покупаю, чтобы он их ел, когда смотрит телевизор. … Мне от него ничего не нужно. Но я думаю, уважение должно быть с обеих сторон. … Шесть месяцев он почти не живет дома, приходит ночевать пару раз в неделю. … И ругает меня перед всеми. При соседях говорит, что хочет. … Вот считается, что женщина должна вести себя прилично, не подавать мужу поводов для ревности. Но я думаю, и у женщины тоже есть чувства. Мужчина не должен ее расстраивать, не должен гулять поздно, должен ночевать дома, чтобы жена не ревновала. Ну, теперь все. Не будет больше такого.
Видно, что Джамиле добилась того, что хотела.


Следующая сцена.
Маленькая дочка секретарши судьи (которую мы уже видели чуть раньше) садится в судейское кресло и начинает «судебный процесс»:
- Всем молчать, суд идет. Тишина. Почему никто не замолкает? Ну, ладно, сейчас я надену свою чалму, и мы начнем (натягивает на голову белую шапочку). Почему вы так вели себя с женой? Она в тот день была очень вежливой и доброй. Сидела, читала, никого не трогала. Приготовила вам чай. А вы вот так ее унизили. Нехорошо это. Вы же сами знаете, что нехорошо. Откуда мне об этом известно? А я была там, все видела. (И она таки действительно была там и все видела, см. чуть дальше разговор съемочной группы с ее мамой, секретаршей судьи).


Сцена с девочкой заканчивается в шестом отрывке.

Следующий сюжет.

Марьям четыре месяца назад развелась с первым мужем и две недели назад вышла замуж повторно. Впервые ее выдали замуж родители, когда ей было 14 лет.
Первая сцена этого сюжета – разговор с Марьям в ее новом доме. Марьям объясняет создателям фильма, чем привлек ее новый муж. Он не просто обеспечивает семью, не просто приносит деньги, он уделяет семье внимание, интересуется заботами домочадцев, он развлекает их и всячески показывает свое хорошее отношение к жене и детям. Выходя за первого, она ничего о жизни не знала. Его интересовали только деньги, внимания жене и семье он не уделял. Жили они поначалу в небольшом городке, а потом переехали в Тегеран, и только тогда Марьям начала понимать, что жить можно иначе.
После развода с первым мужем Марьям не только не получила свое мехрие, но и вынуждена была оставить мужу старшую дочку. Младшая пока живет с ней, но поскольку Марьям повторно вышла замуж, отец ребенка имеет полное право ее забрать.

Марьям пришла в суд для того, чтобы вынудить мужа платить алименты на младшую дочь, и говорит об этом с секретаршей судьи:
СС: Что вы говорите! Вы же при разводе даже отказались от права видеться со старшей дочерью!
Марьям: Я тогда была как сумасшедшая. Не понимала, что творю. Переживала, билась головой о стену.
СС: Не стоит требовать сейчас деньги у вашего бывшего мужа. Он имеет право забрать вашу дочку.
Марьям: Но девочка уже 4 месяца живет со мной, а он не заплатил ни копейки.
СС: Он может потребовать ребенка в любой момент.
Диктор (за кадром): А может ли Марьям каким-то образом оставить себе обеих дочерей?
СС: Только если ее муж на это согласится.

Тут же выясняется, что о согласии бывший муж Марьям даже не помышляет. Он отлично знает свои права.
В разговоре с судьей Марьям делает упор на том, что муж совершенно не занимается воспитанием старшей дочери: ходит с ней в кино, гуляет, а оценки у нее в школе – хуже некуда. Вот пока девочка жила с матерью, училась хорошо. А судьбой младшей он в течение 4-х месяцев даже не поинтересовался и денег на ее содержание не давал.
Муж напирает на то, что его дети не должны называть чужого мужика папой. Жизнь с матерью их развращает. Вот вырастут – и станут такими же, как она. Он и младшую хочет забрать, и старшей с матерью видеться не позволит.
Судья говорит, что муж обязан уделять внимание воспитанию детей и их учебе, а не просто содержать их. Забрать младшую дочь у бывшей жены он сможет только тогда, когда будет готово постановление суда. А вот старшей он не имеет права указывать, с кем ей видеться. Девочке 11 лет, а это значит, что она уже достаточно взрослая для принятия самостоятельных решений такого рода (видеть ей маму или нет).
Марьям говорит, что ради дочери она готова развестись. Пусть только бывший муж не требует девочку. Бывший муж говорит, что ребенка он заберет в любом случае.
В общем и целом у Марьям шансов оставить себе дочь нет. Она может только лишь тянуть время. Что она и пытается делать.


Седьмой фрагмент.

Небольшой диалог диктора и секретарши судьи:
СС: Она (Марьям) сама во всем виновата. Вначале разрушила свою семью, не думая о детях, а теперь беспокоится, что у дочери плохие оценки в школе. Ради каприза своего ушла.
Диктор: А почему именно женщина обязана терпеть все, если ей плохо?
СС: Я сама вышла замуж по собственной прихоти, в порыве. Но я все терплю сейчас. Ради ребенка.

И снова появляется ее прекрасная маленькая дочка.

Судья: Она насмотрелась на эти вещи и решила хорошенько изучить все законы, чтобы, когда вырастет, не попасть в такую ситуацию.
Девочка: Я уж точно хорошо подготовлюсь. Не выйду замуж просто так.

Дальше совсем душераздирающе. Муж Марьям пришел забрать судебное решение и свою дочь. Марьям долго ругается с ним у судьи, потом оказывается, что официальная бумага разорвана (скорее всего, порвала ее сама Марьям, но это не выясняется). Марьям говорит, что нужно ждать еще два месяца для того, чтобы вышло новое постановление суда.
Судья говорит мужу, что за это (за порчу официального документа) Марьям можно посадить в тюрьму на 5 дней, пусть он попросит охрану задержать ее.
Марьям плачет, говорит, что она не рвала этот документ. Если рвала, то пусть он приведет свидетелей. А зато он в свое время неоднократно оскорблял ее самыми ужасными словами, и у нее как раз свидетелей предостаточно. И почему ему за это ничего не сделают?
Судья: За это он может получить семьдесят ударов.
Марьям с дочерью выходят в коридор. Там Марьям говорит с какой-то женщиной (предположительно, работающей в суде). Женщина советует Марьям смириться, развестись со вторым мужем, вернуться к первому ради счастья детей, напоминает ей, что дети страдают, видя ругань родителей. Марьям хорохорится. Очевидно, она совершенно не знает (или не хочет знать), что сказано в законе по поводу таких случаев.
Марьям: Я не отдам ему дочь. Никогда. Если я разведусь, отберу у него и старшую, спрячу так, чтобы он вообще не смог с ними встречаться. Мне не нужны его деньги, я сама смогу их прокормить, я же не калека какая-нибудь.

Затем Марьям возвращается в зал и снова говорит с судьей. Судья убеждает ее успокоиться:
- Бесполезно устраивать скандалы и повторять, что ребенка отец не получит. Как только выйдет постановление суда, Вы обязаны отдать дочь. В противном случае вы можете сесть в тюрьму на полгода и заплатить штраф (примерно 600 долларов).
Марьям плачет и умоляет судью оставить ей хоть одну дочь. Говорит, что муж оскорбляет ее при детях, сквернословит перед ними. Говорит, что у нее есть свидетели.
Судья: В суде дебоширить нельзя. Вы будете арестованы за то, что разорвали официальную бумагу. Мы можем задержать вас на 5 суток.
Марьям: Я не рвала ничего. Он сам разорвал бумагу, чтобы меня обвинить. Вы же слышали, он оскорблял меня.
Судья спрашивает у съемочной группы, видели ли они, как Марьям рвет документ.
- Нет, они не видели.
Судья объясняет Марьям, что любое решение суда она должна выполнять. Дочь пока остается с ней, но максимум через два месяца ее придется отдать отцу. Через некоторое время Марьям сможет подать на него очередную жалобу. Тогда будет новое разбирательство.

Муж Марьям в разговоре со своими знакомыми утверждает, что Марьям обманщица: обещала вернуться к нему, если он разведется со второй женой (он тоже времени даром не терял), но он не развелся на самом деле, а только сделал вид (отослал куда-то свою вторую жену на пару недель). Марьям вернулась, но потом сбежала, прихватив золото и деньги.


Восьмой фрагмент.

Через три дня после этого заседания Марьям получает решение суда, в котором сказано, что через двадцать дней ребенок должен быть у отца. Марьям снова идет в суд, на этот раз не в специально отведенное для нее время, а просто так, на авось, и отчаянно умоляет судью оставить ей дочь:
- Пусть у него будет одна, и у меня будет одна. Я с ума сойду, я целыми днями плачу. Ей же всего 4 года.
Судья требует, чтобы она покинула зал. Он может предложить ей лишь одно: попробовать договориться с мужем самостоятельно. Закон не оставляет ей никаких шансов.

Далее идут несколько сцен без слов: молитва в мечети, коленопреклоненные мужчины, за ними за загородкой закутанные в чадру женщины.


В финальных субтитрах (на английском) конец трех историй:

- После шести месяцев Зиба отказалась от претензий на мехрие, развелась с мужем и вернулась в школу. Она хочет стать адвокатом.

- Джамиле живет с мужем. Но ей пришлось выйти на работу, чтобы поддержать семью.

- Марьям проиграла суд, но ей все-таки удалось договориться с мужем и оставить ребенка у себя. Их будущее неясно.


Конец фильма

Перевод фильма и разбор по сюжетам сделан http://anoushe.livejournal.com, за что ей большое спасибо!

Нанук с севера, Роберт Флаерти

Фильм Роберта Флаерти, 1922 года (в это время в свет вышла книга Бронислава Малиновского "Аргонавты западной части тихого океана"). Роберт Флаерт не являлся антропологом, тем не менее его фильм представлет собой образец этнографического кино. К тому же он стал первым, кто сделал коммерчески успешным документальный жанр.



Небольшой фрагмент фильма (сам фильм длится около часа).

Талибы:

Антропологическое кино:

Постепенно я постараюсь выкладывать сюда ссылки или части фильмов, которые в той или иной степени могли бы служить образцами хорошего этнографического кино.

Сегодня это "Лес Блаженства" (Forest of Bliss), Роберт Гарднер




Фрагмент этнографического фильма "Лес Блаженства". Это документальный фильм, снятый антропологом Робертом Гарднером в 1986 году, о ежедневной жизни жителей Бенарес, города в Северной Индии на берегу р. Ганг.

Forest of Bliss is an unsparing yet redemptive account of the inevitable griefs, religious passions and frequent happinesses that punctuate daily life in Benares, India's most holy city. The film unfolds from one sunrise to the next without commentary, subtitles or dialogue. It is an attempt to give the viewer a wholly authentic, though greatly magnified and concentrated, sense of participation in the experiences examined by the film.

In late 1984 and early 1985 I was back in Benares making Forest Of Bliss, a film about which I had pondered at length since my first unsettling visit ten years earlier. I have shaped the film so that it occupies the time between two sunrises. It stands as an exclusively visual statement resorting neither to voiced commentary nor subtitles. It is about people being and also dying.

Of the multitude at work, at play and at prayer, three individuals are seen in somewhat greater detail than others. They are: a Healer of extraordinary geniality who attends pained and troubled people both in his modest home above Manikarnika, the main cremation ground, and the Durga temple late at night; the baleful and untouchable king of the cremation grounds, who vigorously exercises his hereditary rights to sell sacred fire and grass to mourners; and an unusually conscientious priest who performs sacred rites at a small shrine he maintains near the Ganges.

Seeing Forest of Bliss completed, I am quite certain that the animals, especially the dogs, have an importance I merely glimpsed as I was shooting. The dogs and, of course, the River. - Robert Gardner

Visit Robert Gardner's personal website: www.robertgardner.net.

Современные китайцы и Китай

Flickr User Zhangxiaophoto








Flickr User wangyuanling








Flickr User erisy

Japanise Beauty Evolution:

Photo "People of the world":

Sudan


New Guineya


Chinese


Chez woman


Brazil


Apachi


Antarctic whaling




Alpen



Aboriginal dancing


Indians

Спасибо

Bath House:

Кения сегодня:

2010 год. Борьба за территорию в Кении между двумя племенами каленжин и кисии. Без коментариев.

Источник.